«Придать музею международное звучание»: Андрей Аствацатуров о развитии Музея Набокова СПбГУ

Андрей Алексеевич, каким уходящий год стал для Музея Набокова?

Мы, как и все российские музеи, были вынуждены на некоторое время закрыться, а после открытия могли пропускать в музей только ограниченное количество людей. Очных посещений в этом году, увы, стало меньше, но мы постоянно работали и смогли значительно увеличить аудиторию музея. Большую часть своей работы мы перенесли в интернет, организовали активную онлайн-деятельность и, можно сказать, преуспели в этом. Музей вышел на совершенно другой уровень, заполучив принципиально больший охват аудитории.

Если говорить в цифрах, то насколько велика ваша аудитория теперь?

Если до пандемии в музей ежедневно приходило около 60–70 человек, и примерно столько же собиралось на наши мероприятия — просто в силу того, что физически мы не могли вместить больше, то теперь наши мероприятия набирают в интернете по 10, 20, 30 тысяч просмотров. В среднем одно видео набирает больше 10 тысяч. Некоторые мероприятия собирают 20 тысяч, другие — полторы, две, пять, шесть тысяч, это тоже очень много, особенно в масштабах офлайн-вместимости нашего музея. Суммарно за этот год мы собрали около 184 тысяч просмотров. Это очень много.

Расскажите, пожалуйста, подробнее, как вам удалось так сильно вырасти за год? Может быть, были особенно яркие проекты, которые позволили выйти на новый уровень?

Мы просто продолжали работать, но приложили больше усилий в развитии онлайн-направления — в силу объективных обстоятельств. Во-первых, мы запустили виртуальный тур по музею, во-вторых, очень активно развили присутствие в социальных сетях. Мы представлены и во «ВКонтакте», и в зарубежных социальных сетях, и даже в TikTok. С помощью соцсетей сотрудники музея знакомят наших посетителей и тех, кто интересуется Набоковым, с различными экспонатами музея, а также с фактами из жизни и творчества Владимира Набокова.

В-третьих, мы продолжили заниматься выставочной деятельностью, но перевели ее в онлайн-режим. Это важная часть нашей деятельности, и остановить эту работу даже в условиях закрытия музеев мы не могли. Мы начали сотрудничать с различными профильными онлайн-платформами, на которых проводим теперь наши выставки. В этом году мы организовали восемь онлайн-выставок.

В-четвертых, мы не остановили работу в другом важном направлении, которым музей начал заниматься еще в прошлом году, — в нашей просветительской деятельности. Напомню, что мы регулярно проводим круглые столы, открытые лекции и семинары, и у нас на этих мероприятиях обычно собиралось не более 60 человек. Это то количество, которое могла в себя вместить библиотека Набокова, где обычно проходят наши встречи. Однако сейчас мы принципиально расширились и продолжили вести просветительскую деятельность со страниц наших соцсетей. Все наши творческие встречи проходят теперь там. За это время мы провели 14 мероприятий в таком формате.

Какие темы, на ваш взгляд, стали самыми популярными у онлайн-аудитории?

С прошлого года мы развиваем несколько основных тематических направлений, которым посвящена наша просветительская деятельность. Это, конечно, жизнь и творчество Набокова, а также русская литература, зарубежная литература, современная русская литература и переводоведение. В этом году мы решили добавить цикл, связанный с историей, — сочли, что это направление вызовет интерес у нашей аудитории. В общем, можно сказать, мы не ошиблись, хотя и все другие темы продолжают вызывать большой интерес у наших онлайн-посетителей.

Например, лекция нашего известного тюрколога, переводчика, доцента СПбГУ Аполлинарии Аврутиной «Орхан Памук и Владимир Набоков» собрала около 33 тысяч просмотров, было множество репостов в разных группах в социальных сетях, а моя лекция о Генри Миллере, которая вышла одной из первых, набрала больше 30 тысяч просмотров. Около 15 тысяч просмотров собрала лекция о Лолите профессора кафедры истории русской литературы СПбГУ Александра Большева, более 10 тысяч — выступление доцента кафедры английской филологии и лингвокультурологии СПбГУ Нины Щербак о романе Набокова «Ада».

У нас выступают не только набоковеды и не только сотрудники нашего Университета. В этом году несколько открытых онлайн-лекций на нашей площадке провели известные специалисты из других вузов России. Некоторые благодаря онлайн-технологиям в принципе смогли у нас выступить — не все могли физически приехать в Петербург.

Развитие онлайн-направления, безусловно, играет важную роль, но важно ли при этом, на ваш взгляд, развивать офлайн-работу музея? В каких форматах она может быть построена с учетом опыта, полученного в этом году?

Все наши выставки, которые мы проводим, теперь организуются и онлайн, и офлайн. Несмотря на то, что площадь музея крайне ограничена, это не значит, что мы прекратим полностью офлайн-деятельность, ее мы тоже активно развиваем. Более того, мы надеемся, что, когда пройдет болезненный этап пандемии, ограничения будут сняты и мы вернемся к привычному ритму жизни, мы сможем проводить мероприятия «гибридно».

Мы будем совмещать два формата, онлайн и офлайн: конечно, очень хорошо, что мы охватили новую аудиторию, и это удобно, что мероприятия люди могут посетить не в ограниченные часы работы музея, а в любое время в интернете. Но все-таки ничто не заменит живого общения, живого взаимодействия посетителя с музеем, общения лектора со слушателями. Все-таки, когда есть живой контакт, лектор видит лица аудитории и его все видят — это совсем другое дело. Это не какие-то циферки, лайки или сердечки, которые вылетают на экране, поощряя лектора. Конечно, это тоже важно, особенно в нынешних условиях, но все-таки живого общения, живых вопросов и живого контакта с аудиторией технологии полностью заменить не могут.

Для нас очевидно, что мы не можем потерять ту аудиторию, которую мы сейчас привлекли. К примеру, выставки мы будем продолжать проводить и офлайн, и онлайн — для тех, кто по каким-либо причинам не может приехать в наш музей, если человек живет в другом городе или вообще в другой стране. То же самое и с нашей просветительской деятельностью — через какое-то время, я надеюсь, мы сможем перевести выступления в офлайн, но будем транслировать их из музея онлайн через наши социальные сети.

Можно сказать, что уходящий год позволил в некотором смысле пересмотреть взгляд на миссию Музея Набокова сегодня. Получается, музей стал трансграничным и ваши проекты могут увидеть те, кто живет далеко за пределами Петербурга. Будет ли это влиять на дальнейшее развитие музея, на его миссию?

Да, конечно, мы будем расширять масштабы нашей деятельности, мы почувствовали, что интересны. Сегодня наша задача — стать известными в России, и мы ее выполняем. Посетителей больше, все больше людей узнает о музее, какое-то количество людей регулярно приходит к нам на площадку, интернет-охват, как я уже упоминал, приблизился к 184 тысячам просмотров. Это очень много, если мы вспомним, сколько человек физически может поместиться в музее.

Следующая наша задача — постараться сделать музей международным явлением. И как раз сейчас мы думаем о том, чтобы придать нашему музею международное звучание. Интерес к Набокову существует во всем мире. Это одна из тех фигур русской литературы, которая известна далеко за пределами России. Так что интерес есть, и нам нужно думать о том, чтобы привлечь в наш музей иностранного посетителя.

Мы смотрим статистику, она не очень точная, но видим, что наши страницы смотрят и в странах СНГ, и в Западной Европе, и в США, и в Китае, и в Турции. Скорее всего, это либо наши эмигранты, либо те, кто интересуется русской культурой, хорошо знает язык и профессионально этим занимается. Но нам хотелось бы, чтобы музей стал действительно международным, привлекал не только узкий круг интересующейся публики за рубежом. Этот год показал, что нам предстоит развивать наши планы в международном направлении, и мы постараемся это сделать.

Какими вы видите пути развития музея на следующий год? Может быть, есть уже конкретные идеи, проекты?

Конечно, мы продолжим нашу работу — как выставочную деятельность, так и просветительскую. Есть несколько интересных идей на следующий год, но главное, о чем мы сейчас переживаем, — это модернизация нашего музея. Чтобы он действительно стал международным, нам предстоит проделать огромную работу, привлечь ресурсы — как человеческие, так и финансовые. Но мы приложим все усилия, чтобы сделать музей еще более современным, открытым, перспективным и интересным не только для Петербурга и России, но и для всего мира.