«Не нужно стесняться плакать. Нужно стесняться забывать»

Иван Григорьевич рассказал об истории создания знаменитых мозаик, а также о теме Великой Отечественной войны в своем творчестве.

Иван Григорьевич, как вы получили этот проект?

Этот счастливый билет выпал нам, молодым художникам творческой мастерской Академии художеств, когда наш руководитель народный художник СССР Андрей Андреевич Мыльников объявил, что Ленинградский областной комитет КПСС ищет мастеров, готовых взять на себя художественное оформление подземного интерьера монумента. Шел 1977 год.

Надо сказать, что весь наш коллектив — это первое послевоенное поколение и все мы вышли из семей, прошедших войну или блокаду. Мои родные ушли на фронт добровольцами и погибли, защищая Родину. В живых остались только мама и ее сестра. Примерно такая же история и у моих друзей. Для каждого из нас война — это святая тема. Поэтому, когда нас спросили, не хотим ли мы сделать эскизы, — безо всякого расчета и надежды, что молодые художники могут этот конкурс выиграть, — мы, конечно, с радостью согласились. В результате эскизы именно наших мозаик были приняты. Монумент героическим защитникам Ленинграда явился для нашей творческой группы точкой старта, объединившей нас на многие десятилетия.

Расскажите, пожалуйста, о художественном замысле полотен.

По своему пластическому образу картины представляют собой две как бы «бронзовые» плиты: почерневшую, закопченную — «Блокаду» — и сияющую — «Победу». Размер каждой мозаики приблизительно четыре на тринадцать метров: сама их протяженность задает полотнам композиционную систему.

Каждое панно мы разбили на три основных сюжета. Если говорить о «Блокаде», то левая ее картина — сцена оплакивания, когда женщины, пришедшие за водой, стоят в оцепенении на невском льду у тела ушедшей из жизни блокадницы. Здесь же изображены и традиционные символы осажденного города: аэростаты, прожектора и возвышающаяся громада Исаакия. Правая часть мозаики посвящена Ленинградской симфонии Шостаковича. Здесь мы стремились передать ее ритм: и лейтмотив «Всё для фронта! Всё для победы!», и атмосферу подвергающегося разрушениям нашего прекрасного города. Центральная часть — прощание с уходящими на фронт добровольцами, ополченцами, солдатами. Все эти сюжеты пережили наши семьи, и поэтому нам было очень ценно и дорого это все воплотить.

«Победа» стала более мажорной композицией: в центре — торжественная встреча победителей на фоне Триумфальной арки, в руках у героев — охапки полевых цветов. Этот фейерверк взлетающих букетов и мятущихся рук создает ощущение света и взрывной радости. При этом и в левой, и в правой частях панно сохраняется контраст между счастьем встречи и печалью о безвозвратных утратах.

Каким образом создавались эти плиты?

Прежде всего мы создали эскизы мозаик и так называемые картоны (живописные полотна в размер произведения). Сейчас один из них хранится, как и эскизы, в Музее истории города. Второй находится в Академии художеств.

Что касается работы над самими панно, то здесь следует отметить, что мозаика — это в принципе очень строгая вещь. Она имеет глубокую историю и особые принципы кладки смальтового или каменного элемента — модуля. Так вот, в данном случае мы эти принципы в значительной степени нарушили. По одной простой причине: нам казалось, что скованность мозаики и ее константность не соответствуют эмоциям «Блокады» и «Победы». Мы же стремились создать ощущение живописи камнем, впечатление россыпи самоцветов. Должен заметить, что и подготовительные картоны писались особым образом: не так, как принято, — темперой, а маслом. Мы использовали огромные объемы краски, десятками выжимали тюбики, писали и руками, и подручными инструментами, набирали целые сгустки красок и укладывали их на холст... В результате создавалось очень энергичное и живое произведение. Конечно, в последующих мозаиках мы уже «взяли себя в узду». В дальнейшем наши работы, как, например, для Российской национальной библиотеки, были технологически более традиционными.

Кроме того, нельзя не упомянуть и труд замечательных исполнителей — мозаичистов исторической мозаичной мастерской Академии художеств. По их специальному разрешению мы получили возможность использовать не только современную, но и старинную смальту XIX века из запасников мастерской. Из того же материала, к примеру, набирались и знаменитые мозаики Исаакиевского собора.

Ваши картины очень точно передают атмосферу времени. Благодаря чему они стали столь реалистичными? Что послужило источником вдохновения?

Это и воспоминания близких, это и письма с фронта, это и стоящая рядом война. Мое раннее детство прошло в армейских частях, когда мы с матерью переезжали за отцом из города в город, где он был занят на строительстве военных аэродромов. Я видел ту армию — армию победителей. Очень честных, искренних, удивительно страстных людей. В целом при создании мозаик мы, конечно, не занимались документалистикой, а в большей степени создавали образ. Но, разумеется, предварительно изучали материал и, наверное, были одними из первых, кому стали доступны архивные фотографии времен блокады. Вообще говоря, это страшные кадры. Не буду рассказывать подробностей, но они произвели на нас сильнейшее эмоциональное впечатление, которое мы и стремились передать.

Как после завершения этих мозаик развивалась в вашем творчестве тема сохранения воинской славы России?

В 1982 году нашей группе довелось написать к одной очень большой Всесоюзной выставке две картины — «Война» и «Салют победы», тоже очень масштабные: размер каждой — три на шесть метров. По своему духу полотна кинематографичны, они словно представляют собой монтаж отдельных эпизодов. Удивительно, что одновременно с их созданием в нашем городе возник объект, в котором было две стены точно такого же размера. Этот объект, кинотеатр в городе Колпино, назывался «Подвиг». В итоге картины там и нашли свое место.

В 1985 году мы работали над монументом павшим воинам. Расположенный в Зеленогорске мемориал представляет собой братское захоронение более трехсот советских солдат, погибших в годы Финской и Великой Отечественной войн. Мы создавали для него монохромные мозаики, на которых изображены бойцы, как бы погрузившиеся в вечный сон.

Войне и блокаде также посвящен памятник на Петроградской стороне, который создавался вместе со скульптором Львом Сморгоном и архитектором Игорем Матвеевым.

Он был открыт в 2002 году по инициативе блокадниц: женщин — бойцов МПВО (Местной противовоздушной обороны), которые стерегли ленинградское небо, дежуря на крышах и защищая здания от вражеских «зажигалок». В память об их подвиге на прорезанном прожекторами брандмауэре одного из домов появился очень ленинградский знак: на перекрестье лучей возникает балансирующая на швеллерах антропоморфная, почти бестелесная фигура.

Не так давно в составе коллектива семейной архитектурной мастерской «Северная пчела» мы завершили проектирование военно-исторического музея памяти Любанской операции в Мясном Бору. Это та самая территория, где в 1942 году происходило несколько попыток прорыва блокады. Идея создания мемориала принадлежит частному лицу, которое занимается поисковыми работами и реставрацией военных артефактов в Новгородской области. В 2016 году наш проект получил бронзовый диплом ежегодного архитектурного смотра-конкурса «Архитектон». Надеюсь, эта идея воплотится в жизнь.

Жителей блокадного Ленинграда, как и его освободителей, с каждым годом, к сожалению, становится все меньше. Что мы, представители послевоенных поколений, можем сделать, чтобы продлить память об их бессмертном подвиге?

Самое главное, что сделали эти скромные, стойкие и терпеливые люди, — они спасли наш город. Благодаря им Ленинград стал победителем. Ощущение гордости за свой город, любви к нему — это, мне кажется, и есть лучший завет от блокадников будущим поколениям: «сохраните Ленинград, сохраните Петербург, не дайте его исказить». Кроме того, не надо считать зазорным и избыточно сентиментальным посещать такие особенные места, как Пискаревское кладбище, потому что подобное воспитывает и шлифует нашу душу. Нам не нужно стесняться плакать. Нам нужно стесняться забывать.