Хирург-онколог СПбГУ Александр Белоусов: «Хирургическим мастерством надо делиться»

В интервью Александр Белоусов рассказал о своем профессиональном становлении, современных возможностях медицины в области лечения онкологии и поделился мнением о том, почему необходимо повышать грамотность пациентов.

Александр Михайлович, еще не так давно вы работали в Московском клиническом научном центре имени А. С. Логинова. Почему вы выбрали для работы Клинику СПбГУ?

Я познакомился с Дмитрием Дмитриевичем Шкарупой, когда мы организовывали Всероссийский съезд специалистов по лечению грыж передней брюшной стенки. Тогда он был заместителем директора Клиники СПбГУ (сейчас директор клиники. — Прим. автора). Мы договорились о взаимодействии в рамках разработки отечественных имплантатов для пластики передней брюшной стенки, начали с экспериментов на крупных животных. Я был восхищен энергией и силой Дмитрия Дмитриевича, мне были интересны его идеи, он много рассказывал о клинике. Она «выстрелила» в хирургическом онкологическом мире, когда здесь работал Андрей Николаевич Павленко (врач, основатель онкологического отделения. — Прим. автора), и мне всегда было интересно, что это за клиника — небольшая, на 300 коек, но с такими профессионалами в штате, которые совершают прорывы во всех направлениях медицины.

В сентябре 2022 года проходил день открытых дверей для студентов СПбГУ, и Дмитрий Дмитриевич пригласил меня на это мероприятие. Я уже рассматривал возможность трудоустройства в клинику — и когда увидел задор, драйв, энергию сотрудников, то понял, что хочу быть частью этого коллектива. Петербургом я был очарован с детства — здесь я жил до семи лет, пока не переехал в столицу, где вырос и окончил Первый Московский государственный медицинский университет имени Ивана Михайловича Сеченова. А потом меня покорили люди и клиника, абсолютно уникальная для России.

Кто был вашим наставником во время обучения в интернатуре?

Профессор Николай Михайлович Кузин, сын академика Российской академии медицинских наук Михаила Ильича Кузина, по чьим учебникам я учился. Я был впечатлен энциклопедическими знаниями, виртуозностью хирургических рук и через три месяца цикла передумал идти в сердечно-сосудистую хирургию. Впоследствии на моем пути было еще несколько учителей: академик РАМН Александр Федорович Черноусов (в соавторстве с Павлом Майоровичем Богопольским и Фазилем Самед оглы Курбановым подготовил руководство для врачей «Хирургия пищевода». — Прим. автора) и академик РАН Игорь Евгеньевич Хатьков, главный внештатный специалист-онколог Департамента здравоохранения города Москвы, виртуозный хирург, эрудит, замечательный человек, под его руководством я проработал восемь лет. Каждый из этих людей все больше подтверждал правильность выбора специальности.

Расскажите о первой проведенной вами операции.

Однажды профессор Кузин нам сказал: «Завтра в клинику привезут очень интересного пациента, кто разгадает, какой у него наследственный синдром, тот будет самостоятельно выполнять операцию». Он дал ориентиры, и я всю ночь штудировал литературу. Привезли молодого человека с частичной кишечной непроходимостью, пигментацией вокруг губ. Обследование показало, что у него множественные полипы в желудочно-кишечном тракте. Это был синдром Пейтца-Йегерса (тогда считалось, что это очень редкое заболевание), я правильно ответил, и профессор мне ассистировал на резекции участка тонкой кишки, у которого была инвагинация, то есть где один участок вошел в другой. Так в марте 2010 года я провел первую серьезную самостоятельную операцию.

Были среди ваших первых пациентов онкологические больные?

Да, в мае 2011 года к нам поступил мужчина, ему было 26 лет, тогда мы были практически ровесниками. У него был рак желудка, мы сделали лапаротомию, но там было тотальное поражение, мы не смогли ему помочь. Морально было очень тяжело, но именно тогда я подумал, что хочу помогать онкологическим пациентам.

Как новые успехи в диагностике заболевания изменили тактику лечения пациентов?

Вы знаете, 20–30 лет назад практически любое онкологическое заболевание звучало как приговор, но сейчас произошли серьезные изменения в лечении, мы многое знаем про опухоли и их типы, можем подбирать оптимальные химиопрепараты. Уже не считается, что только хирурги могут помочь, теперь лечением онкологического заболевания занимается мультидисциплинарная команда. И рак желудка сейчас по-другому лечится. Появилась неоадъювантная химиотерапия, которая применяется до операции и позволяет стабилизировать процесс, несколько уменьшить опухоль.

Сегодня больной не берется на лечение, пока ему не проведут диагностическую лапароскопию. Еще восемь лет назад, когда я пришел в Московский клинический научный центр имени А. С. Логинова, я удивился, что всем пациентам со злокачественной опухолью желудка проводят диагностическую лапароскопию и перитонеальный смыв. В Японии, например, это были стандартные процедуры, а в России такая практика только вводилась.

Если после перитонеального смыва медики получают микроклетки, свидетельствующие о распространении заболевания, то пациента целесообразно отправить на неоадъювантное лечение. Этот способ эффективнее оперативного вмешательства. Сейчас мы бы не стали проводить ненужную операцию тому 26-летнему парню с раком желудка, а отправили его на неоадъювантное лечение. Он прожил бы еще несколько месяцев, но когда речь идет о жизни, даже дни имеют важное значение.

Какие еще прорывы в диагностике и лечении онкологических заболеваний есть сейчас?

Сейчас мы глубже уходим в генетику человека, определяем подтип опухоли по генам — это позволяет выбрать наиболее эффективный подход к лечению новообразования. Появились большие базы данных: мы понимаем, что может ожидать пациента с определенным типом опухоли, к какому препарату она будет чувствительна, — таргетная терапия позволяет добиться значимых результатов. К сожалению, если говорить о лечении онкологических пациентов в регионах, то тут не все благополучно. В онкологии идет стандартизация, но возможности клиник крупных городов и региональных больниц не равны, и пока мы на сложном пути преодоления этой ситуации.

Какие шаги следует предпринять в этом направлении, чтобы успешно преодолеть трудности и сделать работу российской системы здравоохранения эффективнее?

Самая главная проблема — это доступность медицины и нехватка кадров в регионах, особенно если мы говорим про лечение онкологических пациентов. Есть приказы, регламентирующие, что больной должен получить помощь в определенные сроки, но, к сожалению, это не всегда достижимо, потому что врачи перегружены, специалистов не хватает. Надо усовершенствовать систему медицинского образования, готовить новых специалистов, которым сейчас нужно осваивать бо́льшие объемы знаний и другие подходы, отличающиеся от тех, которые применялись 15 лет назад.

Тогда были циклы повышения квалификации врачей каждые пять лет...

Да, за это время в медицине появлялись новые методы, подходы, препараты. Сейчас данные обновляются чаще раза в год, и это колоссальный объем знаний. Со временем специализации врачей будут еще более узкопрофильными — для успешного контроля этих потоков информации. Чтобы система здравоохранения работала эффективно, надо делать упор на медицинское образование, подготовку кадров и решать дальше проблему с доступностью медицинской помощи в регионах. Со своей стороны врачи Клиники СПбГУ стараются помогать не только пациентам из регионов, но и коллегам — мы проводим мастер-классы для медицинских работников на местах и в нашей клинике.

О патогенезе опухолей, медицинских чекапах и канцерофобии

Александр Михайлович, есть ли сейчас в медицине понимание, откуда берется рак? Определены ли доказанные факторы риска?

Всем нужно понять одно — раковые клетки есть у каждого, но наши защитные гены их нейтрализуют. Если происходит сбой этого механизма, то опухоль начинает расти и скорость ее роста выше, чем скорость нейтрализации. При разных типах рака могут быть свои факторы риска. У курильщиков и некоторых рабочих (например, на гранитных производствах) повышается риск развития рака легкого.

Какую роль в возникновении заболевания может играть наследственность?

Почти для всех видов онкологических заболеваний наследственность имеет колоссальное значение. Например, если говорить о колоректальном раке, то сейчас мы взаимодействуем не только с пациентом, но и с его родственниками, составляем для них программы обследования.

В данном случае пословица «Предупрежден — значит вооружен» вполне оправдана. Но сейчас многие лаборатории предлагают провести чекапы, определить предрасположенность к раку. Это работает?

Не чекап!

Медицинские чекапы — это хорошо, но они должны быть составлены грамотными специалистами. Кроме того, полученные данные нужно интерпретировать, и лучше всего, если это сделает онколог либо профильный специалист хорошей квалификации. Идеальный вариант — пройти обследование в специализированном профильном учреждении, которое занимается не только диагностикой, но и лечением онкологических больных. Ведь конечный результат диагностики — не только сделанный анализ. С пациентом нужно беседовать, спрашивать о наследственности, предыдущих операциях, препаратах, которые он принимает. Важно дать дальнейшие рекомендации о плановых медицинских обследованиях. Медицина должна быть персонализированной, особенно если мы говорим об онкологии.

Надо ли проходить обследование, если ничего не беспокоит?

Конечно, излишняя настороженность в молодом возрасте при отсутствии видимых причин — это канцерофобия (иррациональный страх заболеть онкологией. — Прим. автора) и ипохондрия. Но после 40 лет надо больше следить за здоровьем, ежегодно сдавать анализ крови. Кроме того, чтобы чекапы были эффективны, надо повышать грамотность пациентов.

Сначала приведу отрицательный пример. Непросвещенность общества является большой проблемой для врачей, не каждый человек хорошо знает, как устроен его организм. Но когда что-то заболит, пациент может пойти не к врачу, а в интернет — читать непонятные сайты, наполненные недостоверной информацией. И начинается канцерофобия: человек про себя знает мало, он, например, напуган родинкой, читает в сети непроверенную информацию и либо уходит в отрицание возможной проблемы, либо отдает деньги шарлатанам.

Конечно, есть хорошие ресурсы. Удачный пример — сайт Клиники СПбГУ, там информация о болезнях составляется врачами и представляется качественно. Человек может не заниматься самодиагностикой, а прочитать, понять и в конце получить грамотную рекомендацию специалиста — либо очно, либо в онлайн-формате. Это очень важно, поскольку просвещенность пациентов поможет врачам эффективнее работать, победить многие болезни, которые кажутся непреодолимыми.

О профессии врача и качествах, которые необходимы доктору

Что вас вдохновляет в работе, а что кажется трудным?

На оба вопроса можно ответить одинаково — взаимодействие с людьми. Иногда мне звонят пациенты, которых я лечил давно, а они спустя годы с теплотой вспоминают обо мне. Это поддерживает. Мне помогает коллектив, в котором каждый человек выполняет свое, очень нужное дело. Это вдохновляет. У других врачей я могу научиться чему-то новому, даже у младших коллег, потому что это уже другое поколение, они апеллируют к доказательной медицине, и мы комбинируем опыт и теоретические знания, почерпнутые из литературы. Такое взаимодействие тоже важно.

Есть и оборотная сторона медали: не каждому пациенту можно помочь, из-за этого переживаешь. Не с каждым пациентом приятно и легко общаться, но врач должен беспристрастно отдавать себя любому человеку. В коллективе тоже бывают свои нюансы.

Но всегда помогает осознание, что профессия врача — одна из самых гуманных и необходимых?

Безусловно, и это единственная деятельность, которая позволяет прожить профессиональную жизнь, не столкнувшись с полномасштабным выгоранием. Если врач честно выполняет свое дело, то не идет речь о поиске смыслов, его деятельность ими наполнена. Это помощь пациентам, коллективу клиники и вклад в здравоохранение в целом. Например, в Клинике имени Н. И. Пирогова традиции, заложенные предыдущим директором — Юрием Николаевичем Федотовым, активно развиваются коллективом во главе с Дмитрием Дмитриевичем, и это тоже очень вдохновляет. Специалист здесь всегда уверен в важности своего дела, а это очень ценно.

Какие качества необходимы врачу?

Нужно обладать состраданием, но тут необходимы границы — нельзя сгорать с каждым пациентом, которого не удалось спасти. Врач должен быть стрессоустойчивым, поскольку профессия постоянно посылает вызовы... Небольшой пример. Когда я учился на шестом курсе, мои школьные друзья уже работали. Однажды мы встретились, и один из них сказал: «Человек, который отучился шесть лет в медицинском вузе, может работать в разных профессиональных сферах». И он был прав, медицинское образование готовит к любым жизненным ситуациям. Не все мои однокурсники остались в медицине, но каждый из них успешен в своей области. Универсальных качеств для врача нет, но фундамент, который закладывается в процессе образования, позволяет успешно выходить из разных жизненных обстоятельств, решать различные задачи.

О новых подходах в медицинском образовании

В начале нашей беседы вы упомянули онколога Андрея Николаевича Павленко, основателя онкологического отделения в Клинике высоких медицинских технологий имени Н. И. Пирогова СПбГУ и Школы практической онкологии, в которой обучаются хирурги — выпускники ординатуры. Андрей Николаевич хотел развить в России новый подход к обучению молодых хирургов-онкологов, дав им возможность работать с пациентами. Насколько вы разделяете его идеи?

Андрей Николаевич был уникальным врачом, который вдохновил многих, в том числе меня. Когда мы с ним познакомились, я работал в отделении высокотехнологичной хирургии Московского клинического научного центра имени А. С. Логинова. К сожалению, он приезжал к нам уже на финальных стадиях болезни (весной 2018 года у Андрея Павленко был диагностирован рак желудка третьей стадии, 5 января 2020 года его не стало. — Прим. автора). Еще в самом ее начале Андрей Николаевич обратил внимание общественности на то, что выпускникам ординатуры не хватает элементарных хирургических навыков. Но он не просто говорил об этом, а за короткое время многое сделал, чтобы ситуация стала меняться, и его проект «Школа практической онкологии» продолжает жить. Хирургическим мастерством надо делиться, Андрей Николаевич это понимал. Один опытный хирург не может вылечить всех, но он может передать свои знания молодым специалистам, и они, в свою очередь, помогут многим. Андрей Павленко заложил новые идеи, которые позволят подготовить грамотных хирургов, а в перспективе — немного изменить систему образования в медицине.

Давайте продолжим разговор об образовании. Какие новые идеи будут внедряться в практику в Клинике СПбГУ?

Мы хотим организовать студенческое научное общество по эндоскопической, малоинвазивной хирургии. Начнем работать с обучающимися третьего курса. Ежегодно в России проводится студенческая олимпиада по хирургии, и мы будем готовить наших студентов к участию в этом мероприятии. Планируем проводить заседания кружка по заболеваниям, чтобы ребята уже были подготовлены к ординатуре, где они будут не только практиковаться, но и посвящать себя науке. И тогда к моменту выпуска это будут готовые аспиранты, а после защиты диссертации — кандидаты наук, умеющие лечить людей, проводить операции, работать с большими объемами информации, ориентироваться в литературе, критически мыслить, писать статьи. К 30 годам это будут универсальные специалисты, которые замотивированы помогать людям и умеют это делать на очень высоком уровне.

В первую очередь кружок будет рассчитан на студентов-медиков СПбГУ или к нему смогут присоединиться обучающиеся других медицинских вузов?

СПбГУ и МГУ имени М. В. Ломоносова всегда славились своими открытыми лекциями, поэтому если к нам захотят присоединиться студенты других университетов, то почему нет? Мы будем рады. К тому же сейчас есть возможность подключиться онлайн из любого города.

Поделитесь вашими прогнозами по развитию методов диагностики и лечения онкологии. Есть вероятность, что большинство видов рака будут успешно поддаваться лечению?

Могу поделиться не прогнозами, а своей золотой мечтой: лет через 20 я хочу оперировать только доброкачественную патологию. Хирургическая онкология будет уменьшать свою долю в структуре лечения онкологических пациентов, а лекарственная терапия будет еще более эффективна и доступна. Такое у меня желание.