Твиттер-дипломатия и бренды стран в соцсетях: политолог СПбГУ рассказала о цифровизации в международных отношениях

Материалы защиты и запись видеотрансляции доступны по ссылке.

Почему в современной геополитике цифровое развитие государства приобретает такую же значимость, как и его военная мощь? Как формируется картина мира граждан, если алгоритмы выстраивают новостную ленту в соответствии с интересами конкретного пользователя? Эти вопросы изучила ассистент кафедры американских исследований Анна Сытник в ходе работы над своей кандидатской диссертацией «Цифровизация и большие данные в международных отношениях: теоретические, методологические и прикладные аспекты».

С каждым годом тема цифровизации и больших данных становится все популярнее. А насколько на сегодняшний день в международных отношениях распространено применение цифровых технологий и методов науки о данных?

Да, термины на слуху. Но за популярностью здесь скрыты действительно большие общественные сдвиги и научный потенциал. Цифровые технологии в практике международных отношений ― очень острая тема, именно потому, что нет пока никакого закрепленного на глобальном уровне понимания допустимых границ их применения. Угрозы кибератак и необходимость ускорения цифровизации не дают таким темам, как кибербезопасность и цифровой суверенитет, уйти с повестки дня международных отношений. Это очень актуально. Пандемия коронавируса здесь также добавила жару. Тем не менее эти вопросы достаточно хорошо изучаются и, как правило, не требуют анализа больших данных. Мы же сосредоточили свое внимание на таком феномене, как цифровая дипломатия. Тему в России впервые раскрыла мой научный руководитель, заведующая кафедрой американских исследований доктор исторических наук Наталья Александровна Цветкова. Всего в мире цифровой дипломатии на данный момент посвящены около 400 серьезных научных трудов, это очень мало по меркам мировой науки. Говоря простым языком, с помощью анализа больших данных и малых данных мы исследуем пользователей и дискурс постов в социальных сетях на значимые международно-политические темы.

Вообще, если рассматривать именно науку о международных отношениях в классическом понимании, при всей ее широте взглядов это довольно узкая область исследований, в которой методы науки о данных применяются чрезвычайно редко. По правде говоря, такие исследования буквально можно пересчитать по пальцам, что я, собственно, и попыталась сделать в своей диссертации. Но я попробовала смотреть на этот вопрос и шире: благодаря влиянию технологического фактора междисциплинарность области исследований международных отношений нарастает год от года. Большие данные приходят в «международку» за руку с машинным обучением, лингвистикой, схожими исследованиями в области политологии, коммуникаций, социологии. Вот если рассматривать этот вопрос таким образом, то количество исследований на стыке анализа больших данных и международных отношений растет, наверное, в геометрической прогрессии.

Как изменилась дипломатия с развитием информационных технологий?

Это очень хороший вопрос. Кто-то вам скажет, что дипломатия не изменилась, а все новое — от лукавого или хорошо забытое старое, такая, знаете, мишура. Но мы (и весьма значительная часть научного сообщества и практиков) с этим не согласимся. На днях вот состоялось первое выездное мероприятие Совбеза ООН в виртуальном формате. Дипломаты с помощью очков виртуальной реальности «посетили» Колумбию. Представляете?

Но, наверное, ключевое изменение — это появление цифровой дипломатии. Это, кстати, не единственный термин для обозначения применения цифровых технологий для достижения внешнеполитических целей. Просто он самый распространенный. Также есть такие схожие термины, как твиттер-дипломатия, интернет-дипломатия, дипломатия данных — мы насчитали больше 20 концепций и множество различных определений. Все они сосредоточены вокруг процесса цифровизации и датафикации во внешней политике, который идет очень активно.

Датафикация — это технологическая тенденция, превращающая многие аспекты общественной жизни в данные, которые впоследствии передаются в информацию, реализованную как новая форма ценности.

Дипломатия демократизируется в плане упрощения языка общения, доступности и прозрачности дипломатов и иных официальных лиц. Теперь она ориентирована не только на внешнюю аудиторию, но и на внутреннюю. Страны создают собственные бренды в социальных сетях — это называется селфи-дипломатией. Благодаря цифровым коммуникациям появилось множество возможностей для продвижения месседжей государств, взаимодействия с широким слоем иностранных граждан. Анализ данных социальных сетей позволяет делать дипломатию более умной, точечной и своевременной — теперь можно выходить на влиятельных пользователей, отслеживать современные тренды и не пропускать важные события. Например, уже неплохо развито цифровое кризис-реагирование. Ряд консульских задач также оптимизировался благодаря технологиям. Но и негативные тенденции, безусловно, присутствуют — в первую очередь, дезинформация и мизинформация, политическая поляризация. В целом же цифровизация дипломатии — это долгосрочный процесс, который, можно сказать, только начался. Впереди еще много всего интересного.

В процессе глобальной цифровизации традиционное геополитическое понимание силы утрачивает свою актуальность, а умение предсказывать и использовать современные тренды в области цифровых технологий оказывается для стран едва ли не важнее наличия новейшего вооружения. Как вы считаете, насколько успешно цифровизация политических отношений происходит в нашей стране?

Россия — один из мировых лидеров в области политики цифровизации. Помимо реализуемых программ по цифровизации и стратегий развития цифрового общества, в России потрясающе развиты цифровые сервисы. Кроме этого, наша страна задает тренды и в области цифровизации политики на региональном и глобальном уровнях. На региональном речь в первую очередь о цифровой повестке Евразийского экономического союза. На глобальном — Россия наряду с США — ключевые акторы переговорного процесса об ответственном поведении государств в киберпространстве. С точки зрения цифровой дипломатии наши внешнеполитические ведомства (и в первую очередь МИД) активно развиваются, не боятся быть инноваторами, взаимодействуют с аудиторией в социальных сетях, выпускают специальные мобильные приложения. Возможно, пока не хватает целостного подхода, основанного на анализе данных, но все впереди.

Принцип формирования ленты социальной сети влияет на то, какую информацию увидят люди. В результате может возникнуть ситуация, при которой пользователям будет представлена лишь одна позиция, поскольку представители другой стороны оказались заблокированы, а их сообщения опущены алгоритмами на дно ленты. Может ли человек, который хотел бы иметь более полное представление о мире, увидеть объективную картину?

Ох, если бы у ленты было дно (смеется). Скоро в процессе эволюции у нас изменится большой палец для более удобного пролистывания ленты. Шучу. Придумают какое-нибудь другое ноу-хау. А если серьезно, в своем вопросе вы описали одну из ключевых проблем в нашей области. По-научному это называется алгоритмический детерминизм, то есть зависимость от алгоритмов крупнейших социальных сетей, которые не раскрывают принципы формирования ленты. Но также есть такое понятие как, «пузырь фильтров», это уже то, как мы сами влияем на формирование своей собственной ленты с помощью подписок, блокировок, лайков и иных реакций или их отсутствия. Создаем свой персональный информационный пузырь и, таким образом, ограждаем себя от позиций других социальных групп. Что не очень хорошо с точки зрения здорового общества. Но и это еще не все: есть также «эхо камеры» — это тот дискурс, который мы воспроизводим в социальных сетях, повторяя услышанное от своих «друзей». Конечно, у этих камер не закрытые на замок двери и пузыри по факту не сплошные, но добавьте сюда еще влияние политического маркетинга на обычных пользователей, то есть различные кампании по продвижению имиджа стран, корпораций, конкретных политиков и политических инициатив или идей. Не стоит забывать о существовании манипулирования трафиком, ботов и троллей... И конечно, не забудем о собственной предвзятости. У нас ведь у всех уже сформирована определенная картина мира как результат воспитания. Можно сказать, у нас у каждого психологические линзы, через которые мы воспринимаем информацию.

Поэтому ученые сейчас очень напряженно работают над тем, чтобы ответить на вопрос, как сделать так, чтобы уменьшить негативное влияние всех этих факторов. Это задача уровня государственной политики. Пока ответ такой: нужны долгосрочные и краткосрочные меры. Долгосрочная мера — развивать критическое мышление у граждан, а краткосрочная — своевременно реагировать на ложную информацию с помощью публичного обличения. И конечно, государствам нужно добиваться договоренностей с крупнейшими технологическими платформами — сейчас у последних слишком много власти, то есть данных, что, собственно, одно и то же. Данные — это новая нефть.

Отвечая на ваш вопрос коротко: да, человек может иметь достаточно полное представление о происходящем в мире при должном уровне критического мышления и навыков поиска достоверной информации. Но это очень большая работа. Нет, к сожалению, универсального ресурса, откуда эту информацию можно взять на блюдечке.

В ходе работы над своей диссертацией вы собрали и проанализировали тысячи публикаций в соцсетях. Как вы считаете, нужно ли включать в подготовку современных политологов и дипломатов обучение навыкам работы в цифровой среде? Как они смогут пригодиться им в профессиональной деятельности?

Да, это необходимо делать. Если не предоставить дипломатам новейшие инструменты по работе в цифровой среде, они окажутся буквально «голыми» перед лицом нарастающей цифровизации мировой политики. Поэтому государствам необходимо адаптировать свои институты к новым вызовам и возможностям цифровой среды, а именно: предоставить карьерным и общественным дипломатам инструменты для работы в цифровой среде, создать обучающие курсы и пособия, регулярно проводить тренинги. Такая работа уже ведется во многих странах, лидеры здесь — США и Скандинавские страны.

Много материалов и событий в этом направлении можно найти на сайте некоммерческого фонда Diplo. Есть другие похожие структуры и объединения ученых, занимающихся этими вопросами. И Россия здесь не отстает. СПбГУ был первым, кто запустил онлайн-курс по цифровизации в международных отношениях на русском и английском языке на платформе «Онлайн-образование» и Coursera в 2020 году, также у нас запускается магистерская программа по информационной безопасности. Декан факультета международных отношений Ирина Николаевна Новикова очень поддерживает это направление развития. Коллеги в ВШЭ, МГИМО, ИМЭМО, МГУ, РГГУ также активно подстраивают свои программы под новые технологические вызовы.

Могут ли, на ваш взгляд, в сфере политологии появиться в ближайшее время новые профессии, связанные с обработкой больших данных?

Безусловно, и они уже появляются. Например, уже есть послы по технологиям в Кремниевой долине у Дании, Великобритании, Австрии, в мире насчитывают около 20 таких послов. В 2021 году был впервые назначен специальный посланник ООН по технологиям. Большой спрос сейчас на специалистов в области политологии и международных отношений, которые обладают прикладными навыками анализа больших данных. Такие люди нужны и во внешнеполитических ведомствах, и в научно-исследовательских центрах, и в частных компаниях. Например, в США развитию анализа данных во внешней политике уделяется огромное внимание — в прошлом году вышла стратегия Госдепа по данным. Данные нужны для более эффективной политики, аналитики, стратегического планирования с помощью моделей на основе сценариев и прогнозирования. Данные нужны и для управления знаниями, нужно повышать доступность данных для внутренней и внешней аудитории. В России тему открытых данных хорошо продвигает Центр перспективных управленческих решений. Центров и компаний, занимающихся анализом данных социальных сетей, по всему миру очень и очень много. И вакансий тоже. Но главное — это действительно очень интересная область. Я каждый день нахожу новые исследования, результаты которых восхищают своей смелостью, новаторским, но при этом рефлексивным подходом. Так что это хороший карьерный путь.