Литературные смыслы России и Японии обсудили на МКФ-2017
Кто из русских классиков повлиял на становление современной японской литературы, за что японцы любят Достоевского и когда российский читатель проявлял наибольший интерес к японским произведениям, рассказали литературоведы двух стран в ходе круглого стола, организованного СПбГУ в рамках секции «Образование» VI Международного культурного форума.
Открывая круглый стол «Два мира, два слова, один океан: литературные смыслы России и Японии», первый заместитель декана восточного факультета СПбГУ, доцент Алексей Родионов отметил, что российско-японские отношения имеют давнюю историю, их культурный потенциал еще далеко не исчерпан.
В наших силах сократить существующую дистанцию и сделать так, чтобы массовый читатель воспринимал литературу другой страны как часть своей жизни.
Первый заместитель декана восточного факультета СПбГУ, доцент Алексей Родионов
Участники заседания, эксперты из СПбГУ и его японских вузов-партнеров, обратились к истории развития литературных связей России и Японии и их перекрестным художественным образам. В фокусе их внимания оказались писатели, оказавшие влияние на взаимное развитие национальных литератур. В Японии главным популяризатором отечественной классики считается переводчик Футабатэй Симэй, чей опыт осмысления русской беллетристики снискал ему славу создателя современного японского литературного языка. Как отметили эксперты — профессор Токийского университета международных исследований Нумано Кёко и профессор Университета Цукуба Като Юри — именно благодаря ему японский читатель познакомился с творчеством Гоголя, Горького, Тургенева и Гончарова.
«В своем романе "Плывущее облако" Футабатэй использует множество аллюзий на романы Гочарова "Обломов" и "Обрыв", фрагменты которых он переводил. Интересно, что за несколько лет до публикации Иван Гончаров посетил Японию в составе экспедиции адмирала Путятина на фрегате "Паллада"», — заметила модератор дискуссии, доцент СПбГУ (кафедра японоведения) Лиала Хронопуло.
Другим российским автором, посетившим Страну восходящего солнца, стал Борис Пильняк. Свои наблюдения о культурных и ментальных различиях между жителями и литературами двух стран он отразил в очерках «Корни японского солнца» и в «Рассказе о том, как создаются рассказы».
«В японской литературе особое внимание Пильняка привлек жанр автобиографической беллетристики. Он характерен только для нашей страны и отличается изобилием откровенных подробностей о частной жизни писателя», — рассказала Нумано Кёко.
Сегодня самым популярным в Японии русским автором является Федор Достоевский. Так, в 2007 году перевод «Преступления и наказания» вышел в свет тиражом 1 млн экземпляров. «У нас часто возникают дискуссии о том, как японцы любят и понимают произведения Достоевского, ведь в Японии очень мало исповедуют христианство, а в творчестве Федора Михайловича оно занимает особенное место. Конечно, японское понимание философской и религиозной мысли писателя существенно отличается от российского. Однако в таком "ошибочном" восприятии можно увидеть интересную особенность японского мышления», — уверена доцент университета Досися Кидэра Рицуко.
Еще одним важным именем для японской современной культуры стал Антон Чехов. Как рассказала доцент университета Аояма Гакуин Цутида Кумико, герои его пьес обширно цитируются в современном телефильме «Любовь и юность в театре Такарадзука», действие которого происходит в 1940-е годы. Монолог Ольги из «Трех сестер» один из героев произносит, когда речь идет о надежде на окончание войны и наступление новой мирной эпохи. «Красота и сила слов героини глубоко поражают моих студентов, когда я показываю им этот фильм. Как никогда уместные для контекста военного времени, цитаты прекрасно иллюстрируют вневременную ценность наследия Чехова», — признается Цутида Кумико.
Первый секретарь правления Профессионального союза писателей России Андрей Красильников обратил внимание участников круглого стола на пример русской прозы, впервые познакомившей россиян с Японией. Речь идет о записках мореплавателя Головнина, плененного японцами в начале XIX века в ходе его гидрографической экспедиции на территории закрытой для внешнего мира страны. Спустя пять лет после выхода в свет его мемуары были переведены на японский язык, а недавно их экранизировал японский телеканал. «Надеюсь, что в следующем году, который объявлен перекрестным годом культуры, фильм об этом событии сможет увидеть и зритель в нашей стране», — выразил надежду Андрей Красильников.
Российский взгляд на японскую прозу представила переводчик Екатерина Рябова. По ее словам, впервые культура Японии стала привлекать внимание публики не только в плане литературы, но и в других искусствах, после войны 1904–1905 годов. Следующий всплеск характерен для 60–70-х годов ХХ века, когда на российских полках появилось небывалое количество переводов японских авторов. «Именно в этот период популярность обрело хайку японского поэта XIX века Кобаяси Исса "Улитка", образ которой впоследствии использовали братья Стругацкие, Борис Гребенщиков и Виктор Пелевин», — рассказала Екатерина Рябова. В последние годы интерес к японской литературе вернул Григорий Чхартишвили, более известный как Борис Акунин. Кроме того, переводчица прогнозирует рост популярности графических романов — манги, а также литературы жанра нон-фикшн.
В завершение круглого стола представители Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева представили путеводитель по русскому культурному наследию в Японии, опубликованный на японском языке. В сборнике подробно рассказывается о православных храмах в Стране восходящего солнца, русской культуре и спорте, истории дипломатических отношений и наследии Русско-японской войны. Также авторы приводят подробные маршруты путешествий цесаревича Николая в 1890–1891 годах и художника Василия Верещагина.