Фонтанка: Чай — основной инструмент управления университетом

Во время визита в редакцию «Фонтанки» глава одного из крупнейших вузов России рассказал, почему не имеет права ходить в университетскую библиотеку, что СПбГУ управляется при помощи чая и свое мнение о том, что Уставный суд больше не нужен.

О «феодальной раздробленности» СПбГУ и об «идеологии слома решеток»

В годы, когда учился я, общение студентов экономистов, психологов, математиков друг с другом было затруднено, потому что все они находились в разных местах города. А наши учителя вспоминают, как собирались вместе.

Еще год назад у нас были факультеты, на которые студенту или даже работнику другого факультета и зайти-то было трудно. Например, в одном здании на Менделеевской линии стояли металлические решетки, отделяющие помещения одного факультета от другого. Университет был разделен. Сначала территориально, затем и организационно: когда я стал ректором, то узнал, что около 100 человек имеют генеральную доверенность от ректора на управление финансовыми средствами. Одним из первых моих приказов был приказ об отзыве всех этих доверенностей, при этом в приказе не говорилось, какие именно доверенности отзываются, потому что ни я, никто другой не знал точно, сколько таких доверенностей и у кого они находятся.

За период такой феодальной раздробленности у сотрудников сложилось отношение к оборудованию или помещениям, как к своей собственности или собственности конкретной кафедры или факультета. До нее соседей (работников других кафедр или факультетов) не допускали: «Мы закупаем ресурсы, а преподаватель с другого факультета использует их и уходит»! Сотрудники одного факультета / кафедры порой даже требовали плату с сотрудников другого факультета/кафедры за использование оборудования. Сейчас мы пытаемся изменить ситуацию. Сломать решетки уже удалось, а вот восстановить взаимопонимание и доверие ох как не просто.

Об одной из главных проблем СПбГУ — площадях

Проблема в том, что, если здания расположить не в трех минутах ходьбы друг от друга, организовать единый учебный процесс практически невозможно. В Петербурге у нас помещения в Центральном, Василеостровском, Адмиралтейском районах, в Петергофе. Кафедры наших биологов разбросаны по 36 зданиям. Всего у СПбГУ свыше 335 зданий, часть — собственность Российской Федерации, часть — переданы городом или Ленинградской областью в безвозмездное пользование.

Разнообразие правового статуса имущества создает для нас совершенно неожиданные проблемы. Университет не так давно получил здание на Таврической улице. Общий объем средств, израсходованных на его ремонт, велик. Но мы еще уплатили дополнительно 33,7 млн рублей налогов в бюджет за то, что из федеральных средств ремонтировали городскую собственность. Дело в том, что федеральный вуз не имеет права ремонтировать из федеральных средств городскую собственность, поэтому проводить реконструкцию мы можем только из прибыли, уплатив соответствующий налог. А ведь эти деньги могли пойти, например, на зарплаты преподавателям (более 5000 руб. на каждого преподавателя СПбГУ).

Конечно, этих лишних расходов можно было бы избежать, найдя правильные юридические решения. Для этого было достаточно вовремя поставить вопрос перед руководством города о передаче здания на Таврической в федеральную собственность. В 2009-м соответствующее обращение было оформлено — на сегодняшний день мы уже получили согласие на передачу 21 здания из городской собственности в федеральную.

О неожиданных университетских находках

Сейчас нет единого кампуса, в котором студенты могут воспользоваться библиотечными ресурсами. Студенты — сами по себе, библиотека — сама по себе. Быть может, вы слышали историю об обнаруженных 500 тысячах книг в мешках из-под цемента в Петергофе. Они несколько лет путешествовали по университету и в конце концов были вывезены туда. Среди них — прижизненное издание Гете, множество других редких изданий.

И о том, что правила, в том числе библиотечные, в СПбГУ едины для всех

Ректор университета не может получить книгу в университетской библиотеке уже не один год, потому что не сдал литературу вовремя. Я прошу своих помощников получить соответствующие издания.

И это хорошо, что только при соблюдении правил можно гарантированно получить необходимую книгу. Если мой сын не сдал вовремя книгу, он лишается права пользования библиотекой на определенный срок, как и все остальные. Так было, например, когда он учился на первом курсе. Пришлось искать законный выход, и книги для него брала мама — преподаватель СПбГУ.

Если права студентов соблюдаются, значит, есть шанс, что выпускники университета станут достойными гражданами. Нельзя требовать от студентов соблюдать законы и локальные акты университета, а самим принимать незаконные решения (блатовать на приеме, нарушать права студентов во время проведения экзаменов и зачетов и т. д.), нельзя говорить о принципиальности и правовой позиции, а самому эти права нарушать. Иначе не надо работать преподавателем.

О потерях в «жилищном вопросе», всегда актуальном для студентов

У университета было здание общежития на Мытнинской набережной, одно из самых красивых, напротив Эрмитажа, в нем проживало около 1000 студентов. Где оно сейчас? Лет десять назад мы отказались от этих помещений. Что за это получил университет? Даже неприлично говорить: инвестор израсходовал на нужды университета 1,5 — 2 миллиона долларов. Официально! Эффективность (точнее неэффективность) такого решения понять нетрудно: чтобы построить сейчас общежитие на 1000 человек, нам нужно пятно в городе и несколько десятков миллионов долларов.

Кроме этого у нас было общежитие на улице Беринга. Этот дом также когда-то был отдан инвестору при условии, что он продаст часть квартир универсантам по низким ценам, а сам надстроит мансардный этаж и сможет его продать по более высоким ценам. В результате этого «эффективного» управленческого решения мы потеряли еще 500 — 800 мест.

И ленинградском Кембридже

В такой ситуации, конечно, универсанты неоднократно вспоминают принятое в 1960-е годы решение о переезде университета в Петергоф. Оно принималось на самом высоком уровне. Было обещано, что там будет Кембридж, Гарвард, дороги, места для проживания студентов, метро. Если принимается решение разместить вуз где-то далеко от центра города, тогда надо туда и метро вести. Но проект был заморожен еще в конце 1980-х годов. Университет оказался раздроблен, а необходимая инфраструктура так и не возникла.

Петергофский комплекс будет развиваться как научный центр. Два года назад мы оборудовали там суперсовременный наноцентр, куда можно прийти и работать вне зависимости от того, из какого ты университета, с какого ты факультета, ассистент ты или профессор.

Петербургским государственным университетом только в этом и следующем году будет закуплено новейшего научного оборудования на сумму более 4 млрд рублей.

И привлечении молодых ученых

Главная проблем любого вуза, даже имеющего современную компактную инфраструктуру, — как сохранить и привлечь талантливого ученого. Сделать это можно, например, при помощи служебного жилья, и здесь у нашего университета есть конкурентное преимущество. Или проведением открытых (!!!) конкурсов на проведение научно-исследовательских разработок. Конкурсы, которые проводит университет, являются абсолютно открытыми, в них может принять участие любой желающий. Условие одно — тот интеллектуальный продукт, который получается в результате работы, принадлежит СПбГУ. Таким образом, возникает конкурентная среда и возможность привлечь людей не только из других городских вузов, но и с периферии. Это политика, которая, безусловно, принесет результат. Не сразу, года через 2–3.

Некоторые из талантливых выпускников вернулись в альма-матер

Когда я говорю о том, что молодые возвращаются, имею в виду не Станислава Смирнова (лауреат премии Филдса. — Прим. ред.) — он приехал, к сожалению, пока на время. Двое других, один — из Канады, второй — из Германии, вернулись, прочитав в Интернете о наших действиях, программе развития, управленческих решениях по организации научных исследований в университете, которые приняты в последние годы. Уверен, что за ними придут и другие.

Система наших действий ничем не отличается от той, что существует в ведущих мировых университетах. Мы создаем современные исследовательские лаборатории, предоставляем на конкурсной основе финансирование поездок на научные стажировки и конференции, принимаем меры по увеличению заработной платы преподавателей (в том числе путем введения надбавок за научные публикации в рейтинговых научных журналах, за участие в конкурсах грантов, за чтение лекций на иностранных языках).

Привлекательность Петербурга как конкурентное преимущество тоже надо использовать. Я какое-то время жил на Фонтанке. Можно было идти вдоль реки и останавливаться у каждого дома, гулять по Летнему саду. Все проблемы проходят, даже если «Зенит» проиграл.

О зарплате в университете

Словосочетание «уровень зарплат» для Петербургского государственного университета не подходит. Часто используемый термин «средняя зарплата» также не является показателем.

Абсурдность нашей ситуации как раз заключается в том, что в университете не был налажен ни учет сотрудников, ни учет заработной платы.

Всю информацию о зарплатах сейчас мы публикуем открыто в Интернете — смотрите на сайте СПбГУ. Не интересовался, но думаю, что в России немного вузов, публикующих такую информацию.

О публикации обращений к ректору

Мы начали публиковать обращения к ректору сторонних лиц и организаций по вопросам, законность которых вызывает большие вопросы. Например, о содействии в поступлении или о предоставлении сведений о «неблагонадежных». И поток таких запросов остановился. Мы выставляем эту информацию на сайте, чтобы ректор любого вуза мог взять наши заключения на вооружение. Да, у кого-то не хватает юридических знаний, но если они у меня есть, почему ими не поделиться.

Аспирантов многих вузов «дергали» военкоматы в связи с новыми правилами аккредитации вузов, хотя к нам подобных обращений не поступало. Но поскольку права аспирантов не зависят от того, в каком вузе они учатся, мы заранее подготовили юридически обоснованный ответ о незаконности подобных требований военкоматов. Не знаю, как другие, но я получаю удовольствие от того, что могу помочь людям.

О том, как управлять университетом

В университете нельзя приказывать — преподаватели и студенты не поймут и будет конфликт. Поэтому я «бью по рукам» моих замов, которые пытаются работать только путем издания приказов. Чай — вот основной инструмент управления университетом. Чай — общение, убеждение и гласность.

Чем СПбГУ схож с Питером?

Университет — это Питер, но с еще большим проявлении свободы. Любое насилие над городом и горожанами вызывает прямо противоположный эффект. Петербург должен сам понять, как именно нужно устроить жизнь, — только тогда предложения не будут вызывать возражений.

Университет же по своей природе наполнен желанием возражать и спорить в поисках истины. И это желание распространяется на все стороны жизни университета.

Мариинский театр, СПбГУ, Эрмитаж — это все Петербург. И планируя развитие города, в том числе территориальное, принимая решения о бюджете, нужно понимать, что оно сказывается на жизни всех этих учреждений.

Нельзя говорить о развитии Эрмитажа, если рядом с ним нет парковок. Что, сам музей должен их сделать? Такая же проблема есть и у Петербургского университета. Кроме того, рядом с университетом отсутствует достаточное количество точек питания. Уверен, городские власти, проводя, например, политику сдачи в аренду помещений, находящихся рядом с тем или иным вузом, музеем, театром, должны это делать с учетом интересов не только строительного бизнеса, но и тех учреждений культуры, которые находятся в городе, являются его неотъемлемой частью.

Мы что, чужие для города? Мы — свои!

О лучшем ученике

Вопрос о том, кто ученик, а кто — учитель, индивидуален. В 1984 году, будучи аспирантом, я вел семинарские занятия на юрфаке на вечернем отделении, студенты были примерно одного со мною возраста. Объяснял студентам, что законно, а что — нет, и постоянно приводил примеры таких судебных решений, законность которых вызывала у меня и моих коллег по кафедре большие сомнения. Одна из студенток мне как-то резонно возразила: «Может быть, вы, как преподаватель, и правы, что эти решения незаконны, но я, в отличие от вас, уже пять лет работаю в суде (секретарем судебного заседания) и потому знаю, что именно так в подобных ситуациях поступают судьи. Такая практика. Вы предлагаете ее менять, в таком случае тот, кто пойдет против сложившейся практики, останется за бортом — ему просто-напросто прекратят полномочия судьи». Я пытался возражать, говорил, что понимаю, что призывать поступать правомерно легче, чем жить правомерно, но нельзя осуждать невиновного, что лучше быть уволенным, чем брать такой грех на себя и т. д. Юноша, звали его Леша Пантелеев, встал и сказал, что если он станет судьей, то он в такой ситуации вынесет оправдательный приговор.

Спустя несколько лет (в начале 1990-х) в полночь у меня дома раздался телефонный звонок. Оказалось, что это Алексей, он к тому времени защитил диплом (я был его научным руководителем) и был избран судьей. Он радостно сообщил мне, что вчера он оправдал, не побоялся и оправдал! Как я за него испугался! Ему повезло! Полномочия судьи ему не прекратили: оказалось, что в тот год в разных судах страны таких Алексеев было несколько, и каждый из них вынес свой оправдательный приговор. И в итоге каждый не только оправдал невиновного, но и помог другому, такому же, как он, судье. В общем, не он один нашел в себе смелость, и практика изменилась.

Я рад тому, что многие понимают необходимость работы на государственной службе. Люди разные, и были примеры, когда из тех, кто закончил факультет, потом получались не герои, но мелкие воришки. Главное, что были и Леши Пантелеевы. Не так важно, пошел ли выпускник на государственную службу, главное, чтобы он честно там работал. Но я студентам желаю не только учиться, учиться и учиться, не только работать, работать и работать, главное — получать удовольствие от жизни.

Об открытости судебной системы

Судебные решения стали доступны народу, специалистам. То зло, которое в России всегда присутствовало, когда судья мог утром вынести одно решение, а вечером — прямо противоположное, пока еще не исключено. Но теперь это нам известно, и от нас зависит, как мы будем с этим злом бороться.

С 1996 года СПбГУ начал издавать бюллетень судебной практики Петербурга и Ленинградской области, появились первые случаи, когда судья, вынося решение, оглядывался на то, какие решения были вынесены в судах раньше в аналогичных ситуациях. То есть над судьей начал проявляться контроль общества. Дальше произошло следующее: о наших действиях узнали американские фонды, и юрфаку был выделен 1 миллион долларов на компьютеризацию судов города и Ленинградской области. Этот миллион как был израсходован? Университет купил компьютеры и поставил их в суды.

Сегодня задача иная: открытыми должны стать приказы и распоряжения в учреждениях, на предприятиях и т. д. Именно здесь сейчас массово нарушаются права граждан, именно эти решения пока еще закрыты от общества. Если у нас хватит сил, мы начнем публикацию таких решений.

О плюсах ЕГЭ

Прием по блату, который существовал в вузах, мешал поступать лучшим. А если кто-то и поступал, то это все равно был нечестный конкурсный отбор. Я сравниваю эту ситуацию с кровеносными сосудами, в которых тромбы мешают движению крови.

Уровень нечестности ЕГЭ и уровень нечестности, который был до ЕГЭ, — совершенно разные уровни нарушений. Если человек с хорошим баллом за единый государственный экзамен, но недостаточными знаниями, поступит в вуз, он вылетит оттуда. Поэтому слабенькие не идут ни на менеджмент, ни на юрфак СПбГУ. Нет смысла.

Все решается в системе. Да, ЕГЭ несовершенен, но его можно и нужно совершенствовать. Прием по блату нельзя улучшить... Если только ввести гласное публичное, например, в СМИ, обсуждение ректорского или деканского списков поступающих в вуз.

И о новых деканах СПбГУ из числа VIP-персон

Они — не свадебные генералы. Декан должен заниматься учебными программами и планами, стандартами, конкурсным отбором преподавателей, налаживать контакты и представлять факультет и университет. А текущими, рутинными вопросами (переводами, восстановлениями, выдачей справок и заселением в общежития) должны заниматься специальные люди, которые 8–10 часов в сутки проводят на работе.

Кто может организовать для наших экономистов стажировку во Всемирном банке и знает, что для этого нужно? Декан. Кто сможет привлечь для работы в университете выдающихся зарубежных ученых? Декан. Это реальная и крайне важная работа декана, которую, я думаю, можно сделать и за 8 часов в неделю.

Алексей Кудрин в роли декана — это не моя идея, это желание коллектива. Он сознательно сам делал выбор. Аналогичная ситуация с Валерием Гергиевым. Да, мы не имеем возможности встречаться ежедневно и даже еженедельно, но все вопросы решаем, когда есть на это время. Если это два часа ночи, значит, будем обсуждать в это время. Я рад, что они это время находят. У нас и преподавателей много таких, которые приезжают на субботу прочитать лекции из Москвы или из-за рубежа.

Об Уставном суде Петербурга

Сейчас есть СМИ, правозащитные организации. Кто в 2004–2005 годах был готов выйти на улицы и бороться за свои права против незаконных решений? Кроме того, тогда решения не исполнялись, сейчас ситуация уже другая. Попробовал бы кто сейчас не выполнить те решения, которые мы принимали в Уставном суде в 2002–2005 годах. Народ проснулся. Не настолько, чтобы что-то кардинально содержательно улучшать... Но я уверен, дальше будет еще лучше.