Дамир Мухетдинов: СПбГУ — один из столпов исламского обновленчества в России

Позвольте поздравить вас с присуждением докторской степени по исламской теологии. Это была первая защита в России, она проходила в СПбГУ по собственным правилам и вызвала большой резонанс. По прошествии нескольких месяцев как вы осмысляете этот опыт? Насколько, по-вашему, защита по правилам СПбГУ подходит для теологов?

Прежде всего я бы хотел поблагодарить ректора Университета Николая Михайловича Кропачева. Он убедил меня в том, что нужно защищаться именно в СПбГУ. На сегодняшний день в системе ВАК не существует диссертационного совета по исламской теологии. Поэтому защититься по «старым» правилам в принципе невозможно. Более того, сложно вообще представить, как диссертационный совет по исламской теологии мог бы в принципе возникнуть в системе ВАК.

Благодаря прецеденту моей защиты в СПбГУ многие теологи со всей страны увидят, что в Петербурге можно защитить кандидатские и докторские диссертации по исламской теологии. Да, в защите по собственным правилам есть свои преимущества, но есть и сложности, однако первых, на мой взгляд, больше. В числе достоинств защиты я бы назвал, во-первых, что диссовет формируется из специалистов по конкретной теме исходя из сферы научных интересов членов совета. Во-вторых, обязательное участие зарубежного представителя повышает объективность оценки работы соискателя. Для моей диссертации поиск такого эксперта был непрост, но нам удалось включить в состав совета профессора Университета имени Фридриха — Александра в Эрлангене и Нюрнберге Матиаса Роэ. Кроме того, очень большой плюс состоит в том, что изначально работа публикуется и на русском, и на английском языках. Это дает возможность российским и зарубежным специалистам ознакомиться с размышлениями, идеями, предложениями автора и собрать критические замечания и положительные отзывы на работу, организовать дискуссию вокруг поднятой темы. Мне приятно, что ряд коллег в странах СНГ и Западной Европы направили отзывы на мою работу: тема оказалась как никогда актуальной в связи с последними событиями в Европе. Вообще тема обновления в исламе — тадждид — во всем мусульманском мире выходит на главенствующие позиции.

Вы возглавляете Центр исламских исследований СПбГУ, первый год работы которого выпал на пандемию. Мы видим в публикациях в СМИ и на ресурсах Университета, что центру удалось активно включиться в деятельность Университета и реализовать амбициозные проекты, в числе которых издание папской энциклики на русском языке и многие другие. Расскажите о будущих проектах и как удалось построить работу в пандемический год?

Поскольку основу деятельности центра составляет научная деятельность, то у нас не было необходимости прерывать или перестраивать свою работу. Современные средства коммуникации позволяют членам нашего коллектива — переводчикам, редакторам, издателям — находиться в любой точке планеты. Главное — не заболеть. Работа продолжалась все время. Конечно, пандемия наложила отпечаток на развитие международных отношений, но, несмотря на это, нам удалось презентовать центр в Стамбуле и передать приглашение ректора СПбГУ руководству Стамбульского университета посетить Петербург (СПбГУ и Стамбульский университет расширяют сотрудничество). Мы провели встречи с нашими коллегами в Казахстане, Узбекистане, а также европейских странах.

Сейчас мы готовим новую книжную серию «Возрождение и обновление». Она будет разделена на три блока — XIX, XX и XXI век. В каждом блоке будут представлены по десять наиболее видных деятелей, которые оказали наибольшее влияние на настроения и умы современников и внесли вклад в укрепление межрелигиозного мира и согласия. Полагаю, что для российской науки — востоковедения и исламоведения — это будет прорыв. В течение многих десятилетий и даже столетия, со времен академиков Бартольда и Крачковского, в научных трудах упоминались такие известные имена, как Джамал ад-дин ал-Афгани, Мухаммад Абдо, Сайид Ахмад-хан. Несмотря на это, в России на сегодняшний день в научный оборот так и не введены их фундаментальные труды. Мы переводим и издаем эти работы большим тиражом. 12 апреля состоялась презентация в Москве первых книг этой серии. В дальнейшем мы хотим презентовать серию в стенах СПбГУ с привлечением университетов, ученых и представителей интеллигенции города.

Кто еще из универсантов принимал участие в работе над проектом?

В работе над этим проектом принимали участие академик Михаил Борисович Пиотровский и почетный профессор СПбГУ Николай Николаевич Дьяков, выступая и качестве рецензентов, и в качестве членов редколлегии. Руководитель Центра исследований современной Турции Аполлинария Аврутина подключила к работе специалистов, которые занимаются переводами со староосманского и турецкого языков. Мы стараемся объединить ученых с разных кафедр, из разных подразделений, сделать наши проекты общеуниверситетскими. Кроме того, мы пытаемся подключить ученых-исламоведов со всего мира. Например, в одной из книг впервые в истории российского мусульманства выйдет перевод труда шейха Махмуда Шалтута, ректора Ал-Азхара, — университета, который является кузницей теологов-суннитов для всего мира. Несмотря на то, что этот университет существует более тысячи лет, первый перевод на русском языке выйдет только сейчас. А предисловие к этой книге написал действующий верховный муфтий Египта Шауки Аллам. Таким образом, серия «Возрождение и обновление» приобретает особое значение, ведь к работе привлекаются ведущие ученые, богословы, дипломаты из разных стран.

Один из последних международных проектов, реализованных при участии центра, — перевод энциклики папы Франциска

Энциклика папы римского о братстве и социальной дружбе открыла другую нашу серию, посвященную межрелигиозному диалогу — не только в рамках русскоязычного пространства — в России и странах СНГ, а вообще межрелигиозному диалогу как таковому. Здесь стоит обратить внимание и на сам труд, который несет глубокий социальный и гуманитарный смысл, и на тот факт, что впервые в истории папа римский напрямую обратился к российским мусульманам, направив участникам презентации энциклики свое приветствие. Мне кажется, очень показательно, что за две тысячи лет существования института папства и полторы тысячи лет существования ислама российские мусульмане удостоены такого внимания и высокой оценки. Презентации этой работы уже прошли в Москве и Екатеринбурге, также презентации намечены в Санкт-Петербурге и других городах.

Также запланирован выпуск других изданий и их презентация и обсуждение в рамках работы международного форума «Петербургский диалог», в том числе речь пойдет о работах современных немецких исламоведов и теологов. В том числе это книга Клауса фон Штоша «Христианский взгляд на ислам: в поисках точек соприкосновения» и труд Карла-Йозефф Кушеля «Рождество Христово и Коран», которые мы издаем в рамках серии «Межрелигиозный диалог».

Насколько тема ислама, на ваш взгляд, актуальна для Европы сегодня?

В странах Западной Европы эта тема крепко переплелась с вопросом политического будущего европейских государств. Наверное, ни одна предвыборная программа действующих президентов или кандидатов в президенты не обходится без ответа на вопрос: как строить отношения с активным мусульманским меньшинством? Для многих государств мусульмане становятся значимой стратой, представители которой занимают высокие должности и в органах власти: мы все чаще слышим о новых парламентариях, исповедующих ислам, лидерами одной их крупнейших политических партий Шотландии и мэром Лондона избраны мусульмане. Ислам крепко вошел в политическую повестку европейского сообщества, но при этом практически отсутствуют доступные и понятные для широких масс теоретические работы, которые бы рассказывали обычным гражданам о том, как жить в новом обществе. Для России я тоже считаю, что эти вопросы приобретают актуальность, в том числе в связи последними изменениями геополитической карты.

Речь о Карабахском конфликте?

Да, сюда можно отнести недавний конфликт в Нагорном Карабахе, где ключевую роль сыграли Азербайджан, Турция и Россия. С учетом нынешней ситуации в Карабахе межэтническое согласие в регионе требует серьезной, взвешенной, вдумчивой проработки и вдобавок серьезной религиоведческой базы.

Говоря о религиоведческой базе, не можем не спросить об еще одном проекте центра — серии «Исламская мысль в России».

Это также важнейший проект. Структурно серия «Исламская мысль в России» разделена на две части: отечественные богословы прошлого — XIX и XX столетий — и современные мусульманские авторы. Ранее в рамках современной части серии был издан большой труд муфтия Гайнутдина почти на 900 страниц «Ислам: вероучение, поклонение, нравственность, закон». Сегодня это один из признанных фундаментальных трудов, который охватывает четыре направления понимания ислама: вероучение, ежедневную религиозную практику, нравственность и мусульманское право. Отзывы учащихся медресе и вузов, а также рядовых мусульман, наглядно свидетельствуют, что этот труд помогает многим понимать сложные вещи, поскольку книга написана простым и доступным языком.

Следующей в серии станет моя книга «Российское мусульманство: в поисках политической субъектности» с предисловием академика Пиотровского. На мой взгляд, это очень важная работа, она помогает осмыслить роль и место российских мусульман в системе ценностей и координат нашего общества, в том числе и после принятия поправок в Конституцию. В работе дан подробный анализ трудов Пушкина, Толстого, Данилевского, Бунина, Федорова на тему ислама, кратко показана история развития ислама в России — с момента его прихода в Дербент до защиты докторской диссертации в стенах СПбГУ (как одного из событий в истории развития религиозно-государственных отношений). Также издание содержит информацию о том, что на открытии Московской соборной мечети президент России Владимир Путин говорил о необходимости возродить отечественное богословское наследие. Наш президент абсолютно прав, ведь, не осмыслив прошлое, мы не в состоянии построить гармоничное будущее. Большинство российских мусульман не читают на арабском или старотатарском языках, поэтому наследие, которое составляют работы Бигиева, Фахретдина, Марджани, Фаизханова, нужно переводить. Мы поставили перед собой амбициозную задачу — к юбилеям Хусаина Фаизханова в 2023 году и Мусы Бигиева в 2025 году издать их полные собрания сочинений — как на русском языке, так и на языке оригинала (татарском или староосманском и на арабском языке). Также в планах сделать факсимильное издание, чтобы студенты и иностранные специалисты, которые интересуются этой темой, смогли бы ознакомиться с этими трудами в первоисточнике.

Среди прочих фамилий богословов прозвучали фамилии Фаизханова и Бигиева, думаю, что не все читатели знают, что оба они имеют самое непосредственное отношение к Петербургскому университету. Могли бы рассказать поподробнее об этом.

Ввиду моего увлечения идеями этих мыслителей мне, видимо, было предрешено защищаться именно в Санкт-Петербургском государственном университете, ведь оба этих деятеля связаны с Санкт-Петербургом. Хотя родился я в Нижнем Новгороде, а живу в Москве. Хусаин Фаизханов более 10 лет своей жизни провел в Петербурге, работая лектором на восточном факультете вместе со своим учителем и коллегой, одним из основателей восточного факультета Мирзой Казембеком. Готовя как светских востоковедов, так и способствуя передаче академических знаний мусульманам в Центральной Азии. Посредством Фаизханова петербургская востоковедная традиция распространялась по всей империи, доходя до самых отдаленных уголков нашей страны. Муса Бигиев, по нашим данным, целый год был вольным слушателем юридического факультета Петербургского университета.

Прежде всего, они были богословами, поскольку получили классическое теологическое образование. При этом связь со светской наукой предопределила их путь реформаторов, их вклад в отечественную исламскую мысль: по лекалам их трудов в дальнейшем происходили огромные преобразования в религиозном сегменте. К слову, то, что мы называем реформой медресе, обновленчеством, в научный оборот ввел именно Хусаин Фаизханов. На страницах своей работы «Школьная реформа» он расписывает систему работы медресе: какие предметы должны изучать, расписание, учебные планы, ожидаемые результаты обучения. Анализируя его воззрения, нам очевидно, что это давно стало частью учебного процесса. Но в свое время за свои предложения Фаизханов терпел критику и оскорбления, его даже ни много ни мало обвинили в вероотступничестве. Последние дни своей жизни он не мог жить в родном селе и вынужден был находиться в доме одного постороннего человека под присмотром своего брата. Даже несмотря на то, что он был похоронен по мусульманской традиции, его могила была осквернена и некоторое время пребывала в забвении, пока не наступила новая эпоха и этому человеку не было воздано по заслугам.

Вы не только профессор, ученый, но и видный представитель российского исламского духовенства. В этом статусе вы выступаете в роли работодателя для выпускников СПбГУ. Вы удовлетворены тем, как работают выпускники Университета, удается ли им удерживать высокую планку, заданную петербургской школой?

Я не устану благодарить наше государство, в первую очередь президента и правительство, которые поддержали инициативу муфтия Гайнутдина по запуску программы подготовки специалистов с углубленным изучением истории и культуры ислама. Мы отдаем себе отчет в том, что после разрушения традиционных форм исламского образования нам понадобятся десятилетия, чтобы возродить эту систему. Нам на помощь пришли вузы, в которых есть сильные востоковедческая и исламоведческая академические традиции.

По реакции выпускников Московского исламского института, которые в рамках бакалавриата получают богословское, религиозное образование, вижу их смешанные чувства на первом этапе обучения в магистратуре СПбГУ. Мол, зачем мне, как имаму, который должен выступать с кафедры мечети и обращаться к народу, нужны все эти востоковедные штудии с присущей им доскональностью и сложностью? И только спустя какое-то время, когда они уже становятся не просто студентами, начинают практиковаться в качестве имамов (их на летнюю практику мы отправляем работать в приходы), они понимают, что светское образование, полученное в СПбГУ, — это большая школа жизни и мощнейшее подспорье в становлении их личности.

Они получают знания из смежных дисциплин, имеют возможность получить социологические и экономические компетенции, освоить основы конфликтологии, психологии и иных дисциплин, что позволяет легче выстраивать конструктивный диалог как с прихожанами, так и партнерами. Например, представителями органов государственной власти. Также они гораздо лучше подготовлены к различным кризисным ситуациям, в том числе могут эффективнее противостоять экстремизму.

К слову о кризисных ситуациях. Мы хорошо помним, как на заре пандемии возникали споры об ограничениях на религиозные службы. Московская соборная мечеть была одним из первых мест в России, где добровольно ввели ограничения. Можно ли говорить, что академизм и междисциплинарность помогают в принятии подобных непростых решений, которые, возможно, кому-то могут показаться непопулярными?

И здесь же вопрос о вакцинации. Многие представители духовенства прививаются, издаются богословские заключения, в которых прямо говорится, что вакцинация не противоречит вере. Можно ли говорить о том, что образованность позволяет принимать решения, важные для общины в целом?

Я думаю, вы привели действительно хороший пример. Это то, что волнует миллионы наших граждан. Ежедневно идет борьба за жизнь. Своевременные ограничения позволили сохранить множество жизней. И, на мой взгляд, духовные структуры внесли огромный вклад в эту борьбу. Вы также привели пример с вакцинацией. Можно привести пример и с профилактикой экстремизма и терроризма. Мы понимаем, какого масштаба могла бы быть трагедия, если бы не работали все эти структуры. Сюда же можно отнести острые социальные проблемы: наркомания, вандализм, разные преступления на религиозно-этнической почве. Именно междисциплинарность и сотрудничество государственных органов, академических институтов и религиозных структур дают очень хорошие плоды и решают не какие-то умозрительные проблемы, а конкретные реальные жизненные вопросы.

Если студенты и преподаватели, члены разных коллективов захотят посотрудничать, у них появятся какие-то идеи совместных проектов, могут ли они обращаться к вам или вашим коллегам?

Мы были бы рады подобным предложениям. Мы бы хотели работать со всеми заинтересованными представителями разных направлений и находить разные площадки для совместных проектов. Это может быть издательская или грантовая деятельность, организация конференций или повышение квалификации. Наш коллектив многорелигиозный — работают представители разных религий и взглядов. Наличие такой площадки в стенах светского вуза более эффективно. Мы будем искать возможность выйти за пределы научной и исследовательской деятельности и заняться образовательными проектами. Хотелось бы, чтобы то, что нам удалось подготовить в теоретическом плане, легло в основу учебных планов.