Вечерний Санкт-Петербург: Кто сломал социальный лифт?
В октябре ВЦИОМ провел опрос среди россиян — что они считают необходимым для жизненного успеха? Четверть населения все еще полагает, что добиться высокого положения возможно благодаря личным качествам — воле, амбициям, доброте и порядочности. Почти столько же, 24 %, считают, что пропуск в элиту — это деньги. 20 % россиян думают, что помогут родственные связи и знакомства. И только 18 % считают, что образование и профессиональный опыт помогут им сделать карьеру.
Больше всего оптимистов среди молодежи. Среди тех, кому сейчас 18–24 года, каждый четвертый считает, что в будущем материальное благосостояние их и их семей улучшится. Из тех, кому 25–34 года, считает так же 21 %. Но больше половины молодых людей считает, что в их жизни мало что изменится.
Почему не помог ЕГЭ
В Санкт-Петербургском институте социологии РАН недавно начали исследование социальных изменений в семьях с 1990-х годов. Первоначальные данные показывают, что за двадцать лет почти никому не удалось выйти из своего социального слоя и кардинально улучшить материальное благополучие. И несмотря на то что молодежь все еще сохраняет оптимизм и вкладывается в свое образование, для них также пока не видно больших перспектив на жизненный успех.
Елена Кудрявцева, доцент департамента менеджмента НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург, считает тему социальных лифтов в России грустной. Она приводит данные исследований 2015 года НИУ ВШЭ о доступности образования после введения ЕГЭ. По идее единый государственный экзамен должен был убрать барьеры на пути к высшему образованию для желающих учиться, но не имеющих больших материальных возможностей людей. Однако этого не произошло. У элит сохранился свой сценарий, не доступный большинству граждан страны, в результате чего социальная дифференциация лишь увеличилась. «Для элит сценарий примерно такой: элитная школа; обучение по обмену или как-то иначе за рубежом параллельно школе; элитный вуз; зарубежное обучение/стажировка; престижная работа/свой бизнес», – описывает Кудрявцева типичный путь «золотой молодежи».
Дальнейший ход карьеры также зависит от семейных и социальных связей. Конечно, у выпускников элитных российских вузов есть больше шансов на карьеру в крупных отечественных и международных компаниях даже без поддержки семьи. «Однако стартовая позиция будет зависеть от того, сам выпускник пробивается или его «ведут по связям», — считает доцент ВШЭ.
Куда податься современным разночинцам
Единственный вариант «чистого» продвижения сохраняется в зоне международных исследований в науке, где работают международные стандарты оценки эффективности и полезности сотрудников, хотя и там тоже есть социальный потолок, выше которого не пробиться. Для современных «разночинцев», по мнению Кудрявцевой, самая очевидная перспектива – это начало работы в крупной компании и постепенное продвижение вверх на одном месте работы или с постоянной сменой компаний.
Высоких должностей благодаря своим личным качествам и профессионализму сейчас можно достичь в маркетинге, логистике и управлении персоналом, и то только если есть амбиции, компетенция и терпение. Но в элиту все равно не пробиться, она устоялась во второй половине 2000-х годов. Элитой Кудрявцева называет чиновников высокого ранга и топ-менеджеров госкорпораций или иных аффилированных с государством компаний.
А в СССР лифт был
Согласен с экспертом ВШЭ и политолог кандидат психологических наук СПбГУ Петр Бычков. По его мнению, социальные лифты в России не работают, поскольку хромают критерии оценки эффективности. В России велико недоверие между людьми, поэтому ценятся такие качества, как подконтрольность, лояльность и исполнительность, а вовсе не ум или профессионализм. Поэтому политические, чиновничьи, а иногда и бизнес-карьеры делаются в приватном общении.
мнение эксперта
Мы знаем, что есть уровень, выше которого не прыгнешь без стечения определенных обстоятельств, таких как семья, ближний круг, с кем учился, отдыхал. В таких случаях уровень доверия выше и это перевешивает профессиональные качества.
Политолог, кандидат психологических наук Петр Бычков
К примеру, в царской России законченное высшее образование автоматически давало личное дворянство, а продвижение по служебной лестнице было предсказуемым и зависело от личных успехов на службе. Существовал социальный лифт и в СССР и работал, кстати, безотказно. Через партийные и комсомольские структуры, профсоюзы, советы депутатов, армию и спецслужбы прошли сотни тысяч будущих управленцев. Сейчас де-юре каждый может поставить себе цель стать олигархом или министром, для этого нет формальных препятствий вроде социального, экономического или национального ценза, но де-факто все понимают, что это невозможно.
Поэтому молодежь может рассчитывать лишь на то, что сможет таким же образом изменить свое социальное положение при возможном новом переделе власти и имущества. Это заметно отражается на амбициях и выборе стратегии поведения. По словам Бычкова, лишь 5–7 % студентов сохраняют амбиции и желание добиться успеха, а большинство выбирают стратегию самообеспечения, то есть работают только на то, чтобы у них были еда, жилье и небольшие житейские радости. Данные опроса ВЦИОМа за октябрь этого года показывают, что 36 % молодежи от 18 до 24 лет хотели бы покинуть страну, чаще всего это москвичи и петербуржцы — треть опрошенных.
Не хочу быть богатым?
Построение своего бизнеса, которое раньше представлялось хорошей альтернативой госслужбе и работе по найму изменить свое социальное и материальное положение, сейчас не вызывает у молодежи большого энтузиазма. По мнению политолога, молодежь слабо надеется на его успех. Отсутствие мотивации объясняется малопонятными и нереализуемыми на практике механизмами государственной поддержки малого и среднего бизнеса. Кроме того, в обществе сохраняется негативное отношение к богатым. Это подтверждает и недавний опрос ВЦИОМа, проведенный буквально на днях — 15 ноября. По его результатам 86 % россиян считают, что между богатыми и бедными существует неприязнь. Среди молодежи так думает 88 %.