Профессор СПбГУ Владимир Барышников о роли Финляндии в блокировании Ленинграда в годы Великой Отечественной войны

Владимир Николаевич, считаете ли вы необходимым сегодня актуализацию вопроса о признании блокады Ленинграда геноцидом советского народа?

Да, конечно. Процесс о признании этих событий военным преступлением проходил достаточно продолжительное время. В итоге Санкт-Петербургский городской суд в середине сентября 2022 года начал предварительные заседания по рассмотрению иска с требованием признать блокаду Ленинграда военным преступлением нацистов, преступлением против человечности и геноцидом национальных и этнических групп, проживавших в СССР. Иск подала петербургская прокуратура, а экспертами были представлены доказательства, касавшиеся организации Германией блокады Ленинграда, и об осознанном уничтожении нацистами колоссального количества гражданского населения, жителей многомиллионного города. Кроме того, впервые суд дал еще и правовую оценку действиям европейских стран — союзников нацистской Германии в осуществлении блокады. Именно по этому вопросу на процессе я, собственно, и выступал, касаясь участия в блокаде Ленинграда вооруженных сил Финляндии.

В целом эта тема становится все более исторически актуальной. Еще лет 30 назад о том, что Финляндия, выступавшая союзницей нацистской Германии, играла важнейшую роль в блокировании Ленинграда, у нас говорили весьма осторожно. Порой могло даже сложиться впечатление, что финские войска лишь в очень небольшой степени участвовали в окружении Ленинграда. Эта «осторожная» позиция в отношении Финляндии, очевидно, была мотивирована тем, что в 1948 году наши страны заключили договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи и наметили новый курс на добрососедство. В результате вопрос о роли Финляндии в событиях Великой Отечественной войны старались не поднимать... Ну а теперь, что очень хорошо, об участии финских войск в блокаде Ленинграда, наконец, весомо вспомнили. В том числе и с точки зрения юридической оценки этого события.

Вопросы взаимодействия Финляндии и России в XX веке изучались и ранее. В частности, этой темой занимался ваш отец — историк, профессор Николай Иванович Барышников. Когда начали обсуждать проблему участия Финляндии в блокаде Ленинграда?

Вопрос об ответственности Финляндии в организации блокады Ленинграда и ее соучастии во всех ужасах, связанных с ней, необходимо было четко поставить и дать ему не только научную, но и юридическую оценку. Его активно ставил еще в 1960–1980-е годы мой отец. Он сам был участником обороны Ленинграда, служил на радиолокационной станции ПВО Ленинградского фронта, пережил все ужасы блокады. В 1949 году, продолжая военную службу, Николай Иванович окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета и был переведен в Политическое управление Ленинградского военного округа, где занимался анализом обстановки в Финляндии. После защиты кандидатской диссертации в ЛГУ в 1962-м он перешел на преподавательскую работу сначала в Ленинградское высшее инженерно-строительное училище, а затем в Северо-Западную академию государственной службы в Санкт-Петербурге. И только в начале 2000-х годов ему удалось опубликовать — впервые в нашей стране — фундаментальную работу по теме участия финнов в блокаде нашего города, монографию «Блокада Ленинграда и Финляндия». Эта книга сразу была переведена на финский язык и издана в Финляндии. Ее презентация прошла в Хельсинкском университете в присутствии финского министра иностранных дел. Таким образом, о роли Финляндии в блокаде Ленинграда начали говорить не в нашей стране, а в Финляндии. Но и там стремились рассуждать лишь о том, что финские войска только номинально участвовали в блокаде...

В 2021 году мною была издана крупная работа «Маннергейм и Советский Союз», где я на основе советских, финских, а также немецких документов особо акцентировал внимание на роли финского маршала в блокаде Ленинграда. Теперь, когда для исследователей целый комплекс документов стал хорошо известен, можно говорить о том, что было в действительности. Достаточно, например, сказать, что в сентябре 1941 года была заготовлена специальная речь для финского радио, которую предусматривалось произнести сразу после захвата Ленинграда. В этой речи, переведенной и на шведский язык, в частности, говорилось: «Пала впервые в своей истории некогда столь великолепная российская столица, находящаяся вблизи от наших границ. Это известие, как и ожидалось, подняло дух каждого финна». Далее отмечалось: «Для нас, финнов, Петербург действительно принес зло. Он являлся памятником создания русского государства, его завоевательных стремлений». В целом задачу блокирования Ленинграда Финляндия выполняла вполне исправно.

Почему Маннергейм — и, наверное, не только он, но и другие финские руководители военного времени — считал необходимым «обелить» свое участие в блокаде Ленинграда?

Финляндия, конечно, после поражения во Второй мировой войне всячески стремилась скрыть свои тесные союзнические отношения с нацистской Германией, события, связанные с блокадой Ленинграда. Послевоенная позиция Маннергейма здесь является весьма понятной. Для него, да и для Финляндии в целом, вопрос об участии в блокаде Ленинграда был очень щепетильным. Он нес и сейчас также несет с собой большой груз моральной ответственности. Однако это не означает, что об этом нельзя говорить...

Причем это очень хорошо заметно в мемуарах главнокомандующего финской армией маршала Маннергейма. В своих воспоминаниях он всячески старался обойти вопрос о блокаде и одновременно выглядеть чуть ли не «спасителем Ленинграда». Хотя его армия активно участвовала в окружении, а ему уже в самом начале войны было хорошо известно о желании Германии просто уничтожить Ленинград.

Как показывают документы, в финском руководстве очень хорошо знали о том, что творилось в осажденном Ленинграде и какая судьба ждала город в случае захвата. Сведения о ситуации в городе Маннергейму, в частности, предоставляли достаточно объективные. Скажем, весной 1942 года маршалу докладывали, что «в Ленинграде царит большое бедствие», «ежедневно умирают от голода 6–7 тысяч человек», «довольно много каннибализма», что «трупы не в состоянии хоронить»... Но особых сожалений по этому поводу у Маннергейма не было. В Финляндии, наоборот, надеялись, что можно, не затрачивая излишних усилий, именно таким образом, с помощью голода заставить «капитулировать жителей города». Более того, финское руководство еще в самом начале войны было осведомлено о желании Германии уничтожить Ленинград, и продумывались вопросы о том, как делить с немцами полученные в городе ценности...

Документы об этом я приложил к экспертизе, подготовленной для процесса в Санкт-Петербургском городском суде.

Какие перспективы вы видите в дальнейшей разработке этой темы?

Вопрос о роли Финляндии в блокировании Ленинграда, как мне представляется, не принесет новых фундаментальных открытий. Необходимо продолжить исследования, уточняя те или иные факты, связанные с историей Великой Отечественной войны. Самое главное сейчас сделать так, чтобы научные результаты, которых достигли профессиональные историки, стали известны широкой общественности — и особенно молодежи. В этом я вижу соответствующую перспективу в развитии темы, связанной с блокадой Ленинграда.