Как на духу… со Стефаном О’Брайеном
В журнале «Nature Medicine» опубликовано интервью с научным руководителем лаборатории биоинформатики СПбГУ, победителем конкурса мегагрантов О’Брайеном Стефаном Джеймсом .
В Национальный раковый институт США (НРИ) Стефан О’Брайен попал будучи начинающим ученым в 1971. Ему удалось дорасти до должности заведующего лабораторией Геномного Многообразия, на которой он проработал 25 лет. Однако, проведя 40 лет на службе в государственном учреждении, доктор О’Брайен готов был взяться за что-нибудь новое.
В декабре 2011 года он ушел со своей должности в НРИ и возглавил один из проектов мегагрант Российской Федерации, программы, начавшейся годом ранее и разработанной Министерством Образования и Науки для привлечения выдающихся ученых для работы в России и возглавления 3-летних проектов, на каждый из которых правительство выделило 150 миллионов рублей. Выделенные ему 150 миллионов доктор О’Брайен направил на создание Центра Геномной Биоинформатики при Санкт-Петербургском государственном университете.
Хотя доктор О’Брайен специализируется по большей части на исследованиях рака, его научные интересы куда шире. В частности, он возглавлял группу исследователей, обнаружившую мутацию CCR5-∆32, который обуславливает устойчивость к ВИЧ, а также участвовал в открытии удивительного генетического сходства чит в Африке. В недавнем прошлом он и еще двое ученых из Калифорнии создали проект Genome 10K, целью которого является сиквенирование 10 тысяч видов позвоночных.
Во время одной из своих поездок в США доктор О’Брайен рассказал Илаю Долджину (Elie Dolgin, известный научный обозреватель — прим. переводчика) о том, как сравнительная геномика и новый геномный центр в России помогут в поиске новых лекарств.
Почему Вы решили уйти из НРИ?
Многие годы НРИ поддерживал мои исследования. Но в какой-то момент организация начала перестаиваться на другие направления и ей нужны были новые руководящие кадры. Некоторые из членов администрации решили, что сравнительная геномика не столь важна, нежели повторное сиквенирование опухолей человека. Хотя я с большим уважением отношусь к проекту Геномного Атласа Рака, он все же игнорирует тот факт, что практически все в современной биологии мы почерпнули из исследований животных. Мне не хотелось ввязываться в споры о том, что важнее в рамках одной организации. Хотелось больше свободы и возможностей, чем я мог получить в государственном учреждении. Да и после почти 40 лет работы в НРИ не хотелось закончить карьеру всю жизнь находясь на госслужбе.
Вы уже год как в новой должности. Есть ли успехи?
Успехи, безусловно, есть. Пару месяцев назад мы переехали в помещение Центра, оснащенное высокопроизводительными компьютерами. Сейчас в команде около 20 преимущественно молодых ученых с отличными навыками в области программирования и математики. Кроме того, у меня много связей на международном уровне со многими центрами, занимающимися сиквенированием.
Занимаясь сравнительной геномикой, Вы делаете больше упор на сохранение исчезающих видов или на исследования в области болезней человека?
Это взаимосвязанные вещи, на мой взгляд. Мне кажется, что чем лучше мы понимаем развившиеся адаптации и специализации, а также механизмы выживания у животных, тем больше у нас знаний о том, как поддерживать баланс сред обитания и экосистем, и тем больше у нас шансов обнаружить полезные адаптации и затем применить их в развитии фармакологии. К примеру, любопытный факт: у акул и голых землекопов не бывает раковых опухолей. В связи с этим важно понять, какие генетические адаптации за это отвечают. За счет чего у пеликанов зрение лучше, чем у людей, и как полученные в ходе исследования данные можно в будущем применить для улучшения зрения у людей. Или: за счет чего обезьяны в Африке резистентны к смертоносным инфекциям типа ВИЧ. Адаптации, встречающиеся у животных, являются предметом изучения описательной биологии, а теперь у нас есть возможность сопоставить разницу в геномах видов и существующие у них адаптации.
Что побудило Вас назвать Центр в честь Добржанского?
Когда я 40 лет назад начала работать в НРИ, генетиков было еще очень мало. Один из коллег спросит меня тогда: «Зачем заниматься генетикой, если никаких результатов кроме прояснения, в какой хромосоме находится ген, все равно нет?» Все казалось, что все, чем занимается генетик, это поиск расположения генов в хромосомах. Сейчас генетиков пруд пруди, такой она стала важной. Добржанский первым подчеркнул важность учета точки зрения эволюционной биологии в любом исследовании. Вот его знаменитая цитата: «Ничто в биологии не имеет смысла кроме как в свете эволюции».
В адрес мегагрантов высказывалось много критики в связи с бюрократическими проволочками. Столкнулись ли Вы с этой проблемой?
Мне кажется, в начале работы программы в 2012 году дела обстояли хуже, чем сейчас. Когда я начал свой проект, многие проволочки уже были устранены. Среди них и тендеры, из-за которых закупки затягивались на 6–8 месяцев. Когда начался наш проект, мы закупили огромное количество оборудования буквально за 2 недели. Посмотрел бы, как бы Вам такое удалось в НРИ!
Что Вы думаете о системе финансирования в России?
Везде есть свои плюсы и минусы. В США, к примеру, многие ученые на пике своей карьеры вынуждены 50–60 % своего времени тратить на написание грантовых заявок. Мне повезло, что в НРИ финансирование вертикальное, где я как заведующий получал на распределение ресурсы, выделенные организацией, а ученые могли спокойно заниматься своими исследованиями. К счастью, сходным образом обстоит дело в Российских университетах. В общем и целом, в России талантливые и заинтересованные в научной деятельности ученые могут вести исследования, не опасаясь того, что им раз за разом придется тратить время на написание грантовых заявок. Я не хочу сказать, что в России все идеально, но все же есть чему поучиться и у этой системы.
Вы еще не разочаровались в решении поехать работать в Россию?
Когда в октябре Марк Цукерберг приехал в Россию с той же целью — найти талантливых программистов — я еще раз убедился в правильности принятого мной решения.
О Стефане О’Брайене
Стефан О’Брайен — генетик, научный руководитель лаборатории биоинформатики СПбГУ, победитель конкурса мегагрантов по Постановлению Правительства РФ № 220.
- возглавляет лабораторию генетического разнообразия в Национальном институте злокачественных новообразований (США)
- известен своими исследованиями в области генетики человека, эволюционной биологии, ВИЧ/СПИД, вирусологии, сохранению видов
- является членом Американской академии искусств и наук;
- был председателем Международного комитета по составлению генетической карты для организации «Геном человека»
- основал и является одним из руководителей NOAHS (Новые возможности в науке о здоровье животных) — консорциума ученых, входящего в Смитсоновский институт / Национальный зоологический парк, занимающегося применением биомедицинских технологий для сохранения видов и подготовкой ученых, специализирующихся по этой тематике